Неупиваемая чаша - Александр Такмаков

– Дядя Дима, я уверен, если Павел берется за это дело, все будет тип-топ.

– Скажи, Сеня, а за что это у него ордена?

– За спецоперации в Чечне и Сербии. Теперь удовлетворен? – глядя, как дядя чешет свой затылок, улыбнулся я.

– Плохим людям награды не дают, – улыбнулся он в ответ.

Когда мы вернулись, Антон, развалившись в кресле, курил сигарету, а Павел все еще говорил по мобильнику.

– Семен, мы с тобой летим на Кипр, проблема с визами решена, – хлопнул меня по плечу Павел.

– Зачем? – удивился я.

– Затем, что наш вор, как сообщили мне мои московские друзья, вчера утром вылетел на Кипр, сидит там, думает, что спрятался, – улыбнулся Павел. – Только от нас не уйдешь, если надо, мы самого черта из преисподней достанем. Антон остается здесь для охраны завода и решения тактических задач местного значения. Все, заказывай билеты на ближайший рейс до Никосии.

Ко мне тут же подошел Дмитрий Иванович и, отведя меня к окну, зашептал:

– Я знаю Воротникова двадцать лет, начинал он простым бухгалтером, за все годы ни одного замечания, и потому уверен – только какие-то чрезвычайные обстоятельства, ядрена вошь, заставили его так поступить. К слову, у него никого, кроме матери, нет – ни жены, ни детей, потому воровать просто нет резона. Поэтому, прошу тебя, будь с ним поласковей, убеди его вернуться домой, а мы тут все уладим.

– Дмитрий Иванович, чем черт не шутит, а не может ваш Воротников быть в сговоре с бандюками? – спросил Павел.

– Не думаю, впрочем, в тихом омуте… Нет, навряд ли. Да, вот вам десять тысяч евро на расходы, – протягивая пачку денег, улыбнулся Дмитрий Иванович.

Тем временем Павел подошел к раскрытому окну кабинета и, немного постояв, позвал нас к себе. У автобуса по-прежнему толпились бойцы омона. Вдруг в милицейском уазике заверещала рация, и майор, выслушав кого-то, дал команду грузиться в машину.

– Мы спасены, спасибо, огромное спасибо, Паша, – потрясая ему руку, радовался мой дядя.

– Это не все, в Никосии нас встретит капитан местной полиции Николас Папандреу, кстати, родственник бывшего премьера, – улыбнулся Павел, – поможет найти вора, а дальше, как говорится, по обстоятельствам.

На другой день рано утром мы с Павлом были в аэропорту Шереметьево, и вскоре наш самолет взял курс на Кипр. Наше прибытие в славный город Никосию прошло тихо и незаметно: у трапа самолета не толпились журналисты, не вспыхивали блицы и не гремел военный оркестр. Вместо всего этого, спустившись с трапа на кипрскую землю, я тут же увидел крупного седовласого полицейского капитана, державшего в руках маленький плакатик с нашими фамилиями. Это был типичный сорокалетний грек с мясистым носом, крупной головой на крепкой шее, в мятом мундире и с выпирающим брюшком. «Староват для капитана», – подумал я.

– Как вы догадались, я капитан Николас Папандреу, или просто Николас, – на чистейшем русском языке представился он, – мне позвонили мои московские коллеги, просили помочь в поисках вашего московского друга.

– Простите, капитан, мое любопытство, – спросил Павел, – но откуда вы так прекрасно знаете русский язык?

– У меня жена русская, – ответил Николaс, – а еще я учился в Московской школе милиции, – улыбнувшись, он провел ладонью по груди. – Россия вот где у меня. Пока вы летели, мы навели справки о вашем приятеле. Сегодня он в девять утра выехал из отеля «Паллада». По словам портье, за ним приехали два молодых парня, один русский, другой грек, и увезли его на красном «ягуаре». Пока это все.

– Я думаю, нашего друга перевезли в более надежное место, – заметил Павел.

– Вполне возможно, – согласился Николас, – но поскольку это дело носит частный характер, я привлек к нему своего друга. Он русский, бывший полковник КГБ.

«Вот они, непредвиденные расходы», – вспоминая дядин конверт с деньгами, подумал я.

– Десять лет назад, – продолжал Николас, – он приехал сюда на отдых, да так и остался. Вскоре открыл частное детективное агентство специально для иностранцев. Уже через год он работал по всей Европе, основная его клиентура – богатые бездельники и обманутые компаньоны. Берет он дороговато, но зато работает качественно и без промахов. А вот и он, детектив Аркадиус.

– Аркадий Ильич, – представился только что подошедший крупный мужчина лет шестидесяти, со сканирующим взглядом карих глаз и широким славянским лицом, сохранивший военную выправку и высокомерие бывшего крупного чиновника.

«Типичный московский мент в чинах: аккуратен, воспитан, деловит, и земные блага ему не чужды», – пожимая сухую и твердую ладонь Аркадиуса, подумал я.

– Ваши подопечные сидят в небольшом домике на окраине города и явно кого-то ждут, – без предисловий сказал Аркадиус.

– Вы отыскали их так быстро? – удивился я.

– Никосия не Москва, здесь трудно спрятаться, достаточно фотографии – и человек ваш, – он порылся в бумажном пакете и, вытащив фото, протянул Павлу.

Я склонился к плечу моего друга: на одном из них был запечатлен белый домик и какой-то мужичок с собакой, на другом, в беседке, виднелись не совсем ясные фигуры трех мужчин в майках и соломенных шляпах.

– На снимках хозяин дома и его гости, – пояснил детектив, – мои ребята узнали, что в доме сняты две комнаты на три дня. Предлагаю проехать к дому и на месте определиться с нашими дальнейшими действиями.

– Сколько стоят ваши услуги? – в упор спросил я.

– Все, включая розыск, захват и депортацию определенного лица, пять тысяч евро.

«Не хило», – подумал я.

– Если согласны, тогда вперед, труба зовет, – предложил Аркадиус.

– Захват мы сделаем сами, – небрежно бросил Павел.

– У вас есть люди и оружие? – удивился детектив.

– Конечно, все свое возим с собой, – улыбнулся Павел.

Попетляв с полчаса на авто детектива, мы в сопровождении какой-то подозрительной «тойоты» оказались на окраине города, среди белых, крытых черепицей домиков и виноградных садов. Аркадиус остановил машину и, указав на дом, спросил:

– Будем ждать ваших людей?

– Зачем ждать, будем штурмовать немедленно, – заявил Павел и что-то пробормотал в мобильник.

У ворот дома тут же появилось несколько парней в масках, которые, распахнув ворота, помчались к беседке. Раздался хлопок, затем визг собаки, и все стихло. От всего увиденного у меня отвисла челюсть.

– Это что же, – обратился я к Павлу, – они прилетели вместе с нами?

– Ну ты, Сеня, даешь, зачем летать, когда можно встречать? – улыбнулся Павел.

Тем временем один из парней, распахнув окно, помахал нам рукой, и мы двинулись к дому. На дорожке хозяин, дико озираясь, оглаживал лежащую у его ног собаку и тихо скулил. Аркадиус подошел к греку, что-то сказал, похлопал по плечу, отчего тот вдруг заулыбался и стал пожимать руку детективу.

– Я дал ему за беспокойство сто евро, – сказал детектив.

– Принимайте товар, – выдвинулся один из парней.

– Этих двоих выведи в другую комнату, – указав на молодых парней, велел Павел.

Воротникова я узнал сразу и, глядя на его жалкую фигуру в сером изжеванном гуздюмчике, никак не мог представить его в роли вора – это была изрядно потрепанная, испуганная серая мышка, которая явно не походила на вороватую крысу. Хранитель финансовых тайн мясоперерабатывающего завода оказался низкорослым, сухоньким пятидесятилетним мужичком с мелкими чертами востренького лица, сухими, ломкими седеющими волосами и бесцветными глазами.

«Такой без нажима, без смертельного испуга украсть не может», – подумал я.

– Я вас узнал, вы племянник Дмитрия Ивановича? – оглянувшись и глядя мне в глаза, дрожащим голосом спросил Воротников. – Передайте своему дяде, что я не вор, и если можете, помогите мне.

– Наша помощь зависит только от вас, – ответил я. – Сначала расскажите все по порядку, там посмотрим, что можно сделать, как вам помочь. Итак, денег вы не воровали, почему же они оказались в местном банке? Почему, наконец, вы бежали?

Воробьев тяжело вздохнул, огляделся и заговорил:

– Началось все это две недели назад. Однажды вечером, когда я вернулся домой, ко мне в квартиру ворвались трое молодчиков и, сунув, понимаете, мне под нос пистолет, потребовали перечислить два миллиона евро на Кипр. От испуга меня, понимаете, била мелкая дрожь, мысли путались, я не мог ничего сказать, тогда они схватили мою восьмидесятилетнюю мать, выкинули ее из кровати и бросили к моим ногам. Главный из них, здоровенный детина, сказал: «На все про все даем тебе три дня, если деньги не будут переведены на Кипр, мы пристрелим сначала твою мать, а потом тебя». Затем, снова покрутив у меня под носом своим пистолетом, добавил: «Ты, плесень, должен сделать все это добровольно, на свое имя, понял? Когда переведешь деньги, возьмешь билет на самолет и улетишь на Кипр, где купишь большой участок земли с виллой и бассейном». Тут верзила замолчал и переключил телевизор на другой канал, где в это время, понимаете, шла передача об убийстве какого-то крупного банкира в его собственной квартире, которая, по словам журналиста, тщательно охранялась. Скажите, что в этой ситуации мне было делать? Храбростью я, понимаете, не отличаюсь, да и вряд ли она мне помогла бы, а потом подвергать свою мать смертельной опасности было выше моих сил. Вы же знаете, на милицию надежды нет, они только разводят руками, когда их подопечным вгоняют в лоб снайперскую пулю. Я согласился и перевел, понимаете, деньги в частный банк Никосии.